В Кемерове ветераны блокадного Ленинграда проводят уроки истории и мужества.
12 Августа 2020 в Центральную детскую школу искусств сегодня пригласили Валентину Васильевну Багрову, председателя Кузбасского добровольного общества «Жители блокадного Ленинграда». Учащиеся подготовили для почётной гостьи творческие подарки.
Валентина Васильевна поделилась с ребятами воспоминаниями. Ей было всего 5 лет, но некоторые картины из жизни блокадного Ленинграда она помнит ясно. Так, кемеровчанка провела в городе вместе со своей семьёй десять с половиной месяцев. Её мама рыла окопы, отец и дяди защищали город. Они с трёхлетней сестрой оставались дома одни, сил от голода играть не было, девочки лежали, укрывшись тряпьём. Ещё несколько воспоминаний – о пожарах, возникающих в городе после бомбёжек, о холодной зиме, о переправе на барже через Ладожское озеро, память ветерана хранит до сих пор. Вернулись в родной город сразу по окончании войны в 1945 году. Почётная гостья на урок истории принесли фотографии из семейного архива.
Валентина Васильевна является председателем Кузбасского добровольного общества «Жители блокадного Ленинграда». «Наша главная задача – сохранить память о том героическом и трагическом периоде, для этого мы встречаемся со школьниками, учащимися техникумов, колледжей, университетов, институтов», – считает ветеран.
Выставки фотографий из семейного архива учащихся и педагогов, творческие работы, мастер-классы «Открытка ветерану», тематические концерты, просмотры фильмов – в учреждениях образования и культуры проходят мероприятия в рамках Всероссийской акции памяти «Блокадный хлеб». Большую работу проводят участники городского проекта «Школьный музейный туризм», активисты-краеведы проводят для своих сверстников уроки «Долгие 900 дней», используя документальную видеохронику, презентации, экспонаты школьных музеев.
Мой папа был рабочим Ижорского завода, а мама — домохозяйкой. Наш дом был через дорогу от проходной, рукой подать. Когда началась война, мне было пять лет, а сестре Тамаре — три года. Папу сразу забрали в армию. Он охранял наш завод как красноармеец вместе с ополчением. Немцы были в четырёх километрах от нас. Но ближе за всю блокаду не подошли — ленинградцы сражались с ними.
Мама ушла на трудовой фронт. Она рассказывала, как целыми днями рыла траншеи вокруг города. Это была защита: танк не пройдёт, орудие тоже… Люди поэтому себя не жалели. Работать было трудно. У нас ведь пески, болота. Откидаешь — а земля снова скатывается вниз.
Родителей мы видели редко. Они вечером приходили, чтобы покормить нас. Когда могли. Мы постоянно были одни. Немцы целыми днями бомбили завод.
Снаряды пролетали мимо нашего дома.
Мы слушали их грохот и вой.
Зимой дом выстывал. Мама и папа не успевали топить печку. Мы с сестрой лежали в постели с утра до вечера и пытались согреть друг друга. Надевали на себя всё, что было. И всё время хотели есть. Этот голод не забывается.
Наш дядя работал поваром на заводе. Однажды он сделал котлетки из убитой лошади, ими накормили рабочих. Удалось ему и для нас две принести. Мы маленькие были, но понимали: родители тоже голодные. Поэтому решили – не станем гостинец есть, маме с папой оставим. А так хотелось! И вот потом сестра говорит: «Давай отломим крошечку, попробуем». Съели по кусочку, потом ещё… Всё-таки не вытерпели мы.
Когда бомбёжки участились, папа и дядя вырыли землянку для всей нашей родни. Мы все там прятались — тёти, бабушка с дедушкой, мы… Первым в ту страшную зиму умер дедушка. Он угасал на наших глазах. Помню, как дочери его пришли с новостью:
— Папа, нам к Новому году
прибавляют хлеба! Держись, будет легче…
Но его всё равно не стало. Потом к весне умерла бабушка. Тетя попала под обстрел вместе с моим двоюродным братом.
Мой папа погиб в 1943 году во время прорыва блокады. Он участвовал в боях на юге Ленинграда, пытался отогнать немцем от Ижорского завода. Я была на братской могиле, в которой он лежит. Там похоронено 10 000 солдат.
В августе 1942 года нас вывозили из Ленинграда. Дядя взял машину и повёз нас из Колпино до Ладоги. Путь этот был страшный. Нас бомбили. На дороге лежали тела погибших. Их некому было убрать, потому что шёл нескончаемый обстрел…
Мы еле прорвались. В эшелонах мы ехали в Сибирь около месяца. Люди умирали по дороге. Из-за бомбежки, голода и даже пищи. Нас пытались подкармливать местные жители на стоянках. Ленинградцы ели вволю и погибали — никто же не знал, что нельзя сразу много.